Jess писал(а):Ну, у кого нечему «утекать», тот может спать спокойно
Добавлено спустя 4 минуты 39 секунд:
Где хорошая безопасность, та стстема не подключена к сети для передачи данных. Есть такой фильм , обажаю его, раз 30 наверное смотрела «крепкий орешек. Часть 4». Там про «обрушение» - отключение всех систем с целью получения денег из системы. Там ещё огромная система охлаждения была подключена с стержнями как у атомной стстемы. Может это она и была?!
После окончания института я по распределению попал на сверхсекретное предприятие, расположенное в Сибири, продукцией которого являлись компоненты для ядерного оружия, получаемые в результате процессов, происходящих в физической химии.
За опубликование фразы, приведенной в первом абзаце, сорок лет назад меня запросто могли посадить за решетку лет на десять. Ведь я выдал сразу несколько секретных данных: место расположения комбината, вид продукции, характер технологического процесса. Но сейчас эти сведения не являются секретными, недавно я видел документальный фильм о комбинате, на котором я работал. К тому же, я не собираюсь выдавать секреты.
Случайное открытие…Это было в 1961 году. Я работал не на основном производстве, наш объект, как и все остальные, был зашифрован буквами, точнее, это был «объект В». По сути, это был цех по водоснабжению остальных объектов комбината.
Прежде всего, меня поразили масштабы сооружений нашего объекта. Мы подавали и готовили воду для промышленных целей в огромном количестве – в несколько раз больше, чем потребляла Москва со всеми ее предприятиями. Я работал в должности сменного инженера-технолога. Я отвечал за бесперебойную работу в мою смену хоз-питьевого водопровода города (скважины, резервуары чистой воды, насосная II подъема, водоводы до городской сети), насосных станций канализации с напорными коллекторами за пределами города, очистными сооружениями бытовых стоков, и конечной «точки» промышленного водоснабжения одного из объектов, о котором и пойдет речь. Водозабор промводы из реки с десятком самых мощных осевых насосов, перекачивающих воду в канал (перекачка такого количества воды по трубам немыслима из-за огромного расхода) с вододелителем для распределения воды по более мелким каналам, наконец, насосными II подъема для подачи воды на объекты находились в непосредственном подчинении начальника смены.
Что же это за «конечная точка одного из объектов»? Прежде всего – это здание с 90 напорными горизонтальными фильтрами длиной 10 м и диаметром 3 м. Далее осветленная вода заходила в здание – «резиденцию» начальника цеха и инженера-технолога, с кабинетами начальника цеха, начальника смены, химлабораторией, с мерниками серной кислоты и многим другим. В нашем здании водоводы разветвлялись на два вывода – на север и на юг – и заходили в два одинаковых корпуса со стальными баками для воды по 4 бака в каждом. Диаметр бака 25 м, высота 8м, толщина стенки 8 мм. После зданий с баками вода поступала в насосные III подъема. Эти насосные находились вне подчинения инженера-технолога, они подчинялись начальнику смены. А далее были потребители воды - атомные реакторы, это уже не наши объекты.
Для охлаждения контура реакторов и подавалась вода. Внутри реактора вода протекала по огромному пучку нержавеющих трубок мелкого диаметра – то ли 6, то ли 8 миллиметра. Чтобы «протолкнуть» большое количество воды через эти трубки, работали многоступенчатые насосы III подъема мощностью 1500 киловатт. Знающий специалист может представить себе размеры электродвигателя такого насоса! Насосы развивали напор 18 атмосфер (!). Производительность не помню.
В реакторе вода в трубках нагревалась почти до кипения, и на их внутренних стенках откладывалась накипь – соли жесткости. (Каждый из нас наверняка видел плотный бело-серый налет на нагревательном элементе чайника – это и есть накипь). В результате в трубках реактора возрастало сопротивление, требовался повышенный напор насоса, ухудшались параметры охлаждаемой среды. При больших отложениях накипи могло произойти прогорание стенки трубки, в этом случае вода попадет в реактор, и тогда – авария с тяжелыми последствиями. Чтобы уменьшить развитие «склероза» в трубках, в нашем цеху производилась дозировка серной кислоты в трубопроводы перед подачей воды в реактор. При помощи кислоты мы уничтожали временную жесткость – главный фактор накипеобразования. Происходила реакция:
СаНCО3 + Н2SO4 = CaSO4 + H2O + CO2
Сульфат кальция – труднорастворимая соль, она выпадала в осадок, но не откладывалась на стенках трубок, а выносилась с водой из реактора. Такая же реакция происходила с солью магния.
Если не переводить соли временной жесткости в сульфаты, то под воздействием температуры СаНСО3 и MgHCO3 разлагаются, превращаясь в СаСО3 и MgCO3, которые и отлагаются на стенках трубок.
В химическую лабораторию поступала вода по пробоотборной трубке, и лаборанты через каждые 15 минут проверяли щелочность подкисленной воды, результаты записывали в журнал. Почему контролировалась щелочность, а не временная жесткость? Производство анализа на временную жесткость занимает значительное время – около часа, а щелочность определяется простым титрованием за несколько секунд. Таким образом, щелочность косвенно характеризует количество временной жесткости в воде. В дневную смену, когда в лаборатории работали начальник лаборатории и дневные лаборантки, производились более глубокие анализы, в том числе и на жесткость. Щелочность подкисленной воды регламентировалась, и за каждое отклонение от заданных пределов начальство цеха нас ругало, а за грубый «вылет», когда вода становилась не щелочной, а кислой, - лишало премии.
Я не случайно назвал отложение накипи на внутренних стенках трубок склерозом - медицинским термином. То, что происходит в кровеносных сосудах человека и в промышленных трубках, имеет аналогию. У человека с нарушенным обменом веществ на внутренних стенках кровеносных сосудов откладываются холестериновые бляшки, сопротивление току крови увеличивается, сердце - неутомимый насос, чтобы протолкнуть нужное количество крови к жизненно важным органам, начинает работать с большим напряжением, повышает кровяное давление (развивается гипертония, иногда приводящая к инфаркту или инсульту)
Однажды в ночную смену мне поступила команда от начальника смены подать воду на реактор после его планового ремонта. Я по телефону дал задание аппаратчице Анне сходить в здание резервуаров и при помощи электропривода постепенно (в несколько приемов) открыть задвижку на трубе диаметром 1000 мм перед резервуаром. (Такая задвижка имела в высоту более двух метров и весила несколько тонн.) После открытия задвижки Анна должна была сообщить мне по телефону, что задвижка открыта. Обычно на это уходит пять-семь минут, включая время в пути. Но ни через 20, ни через 30 минут звонка не последовало. Зная безответственность Анны, я предположил, что она открыла задвижку, но где-то задержалась, и забыла мне позвонить. Я дал команду кислотчику начать дозировку кислоты в трубопровод, а лаборанткам отбирать пробы воды на анализ из трубы перед резервуаром. Это была моя ошибка. Она заключалась в том, что я не убедился, что задвижка открыта. Кислотчик начал подавать кислоту в трубу, по которой еще не началось движение воды, так как задвижка, как потом оказалось, еще не была открыта. Лаборантки получили плохие результаты анализа воды, как будто кислота не подается вовсе, после чего, минуя меня, позвонили кислотчику, требуя от него добавить кислоты, «иначе будет вылет, и мы останемся без премии». Я так же потребовал от кислотчика увеличить дозировку кислоты. Это была моя вторая ошибка. Мне надо было, наоборот, прекратить подачу кислоты и проверить, в каком положении находится задвижка.
После некоторого обдумывания ситуации я велел кислотчику прекратить дозирование кислоты. И тут раздался телефонный звонок из здания резервуаров, Анна сообщила, что она только что открыла задвижку.
Произошло ужасное. В резервуар хлынула вода с большой порцией кислоты, скопившейся перед закрытой задвижкой, и вода в резервуаре стала «кислой». Я доложил начальнику смены о произошедшем. Он объявил чрезвычайное положение, сообщил об этом дежурному инженеру реактора (это уже не наш цех) и попросил его остановить реактор, объяснив ему ситуацию. Тот оперативно остановил реактор и прекратил потребление воды.
Но было уже поздно: кислая вода (рН менее 4) успела попасть в трубки реактора. Опасность заключалась в том, что кислая вода может разъесть стенки трубок и вода попадет в реактор, произойдет мгновенное испарение воды и … взрыв. Было разбужено и поднято на ноги самое высокое начальство.
…Утром пришло начальство, началось разбирательство. От меня потребовали объяснительную записку. Я подробно описал все события, взяв всю вину на себя. Я скрыл вину Анны, ведь она была мать-одиночка, у нее было пятеро детей. Задержка с открытием задвижки произошла из-за того, что она «разговорилась» с подружкой. И все-таки, главным виновником был я. Меня даже допрашивал следователь КГБ, но я сумел убедить его, что здесь не было диверсии, а была обычная халатность.
Кончилось тем, что вышел секретный приказ по объекту с описанием происшествия, объявлением выговоров и лишением премии за месяц меня, начальника смены, начальника цеха и его заместителя на сто процентов, а рабочих моей смены – на пятьдесят. Столь «мягкое» наказание мы понесли благодаря тому, что я официально числился молодым специалистом - на производстве я не успел еще отработать три года после окончания института. А по советским законам молодых специалистов в таких случаях нельзя было привлекать к уголовной ответственности, даже нельзя было доверять столь ответственный пост, какой я занимал, без наставника.
При каждой встрече начальник цеха недружелюбно со мной здоровался и непременно напоминал мне, что «по твоей милости мы запросто могли угодить в тюрьму».
…Прошло месяца два. На одном из оперативных совещаний начальник объекта сообщил, что за последнее время в высших кругах комбината заговорили о том, что «по непонятной причине» реактор стал работать как новый. Понизилось давление охлаждающей воды с 18 до 16 атмосфер, охлаждение реактора улучшилось. Для обследования этого явления решено было вызвать представителей Генпроектировщика - ученых из научно-исследовательского института (НИИ), который находится в Ленинграде. Ученые расследовали случай, произошедший два месяца назад. Были вырезаны образцы трубок из системы охлаждения реактора. Осмотр показал, что внутренняя стенка трубок абсолютно чистая, накипи как не бывало. Оказывается, кислота, которая по моей небрежности попала с водой в систему, растворила отложения накипи, и трубки очистились до металлического блеска. Были внесены поправки в инструкцию по эксплуатации реактора. Теперь предписывалось периодически – два раза в год - производить перекисление воды с целью очистки трубок от отложений накипи.
С тех пор начальник цеха более дружелюбно здоровался со мной. Я ему однажды в шутливой форме сказал, что нас надо бы наградить премией за случайное открытие.
- Держи карман шире – сказал он с усмешкой.
АварияЭто произошло не в мою смену. В ночную смену часто приходилось выводить в ремонт то или иное оборудование.
По распоряжению начальника цеха надо было для чистки и текущего ремонта отключить и опорожнить один из баков, разболтить и снять нижний люк-лаз. В эту смену работал инженер-технолог Кошкин (фамилия изменена). Он был самым нерадивым и технически безграмотным технологом.
Ночью он уснул в своем кабинете, проснувшись, сообразил, что не успевает отключить и опорожнить резервуар, в этом случае он должен остаться на следующую смену до окончания работы по выводу оборудования, при этом он поступает в оперативное подчинение заступающему на смену инженеру-технологу.
Он сам побежал в здание резервуаров, хотя должен был направить для этих работ аппаратчика. Он закрыл входную и выходную электрозадвижки. По инструкции для опорожнения бака надо открыть электрозадвижку опорожнения (диаметром 500 мм) на 5 оборотов. Из-за дефицита времени он начал открывать задвижку полностью. Вдруг раздался страшный треск, скрежет, звуки, похожие на автоматную очередь. Кошкин зажал уши руками и убежал из здания в свой кабинет. Утром пришел сменщик и застал Кошкина в шоке. Тот ничего не мог объяснить, что же произошло. Пришел на работу зам. начальника цеха, и втроем они пошли в здание резервуаров. Оказалось, что резервуар в верхней части имеет вмятины вовнутрь глубиной до метра, но больше всего деформировалась крыша, имевшая до аварии форму конуса с очень большим углом, т.е. почти плоская. Сейчас крыша имела огромные повреждения с разрывами металла.
Что же произошло? При интенсивном опорожнении бака в нем возникло разрежение, и атмосферным давлением воздуха раздавило бак. Следует отметить, что бак был оборудован переливной трубой диаметром 800 мм, но в процессе эксплуатации выяснилось, что через эту трубу в бак поступал воздух, из воздуха в воде интенсивно растворялся кислород, который наносил вред оборудованию реактора из-за агрессивного воздействия кислорода на металл. Поэтому, к концу переливной трубы был приварен гидрозатвор такого же диаметра, в него персонал периодически подливал воду, восполняя потери на испарение. К переливному трубопроводу сбоку был приварен патрубок диаметром 250 мм с воздушным клапаном-хлопушкой на конце. При понижении уровня воды клапан под давлением атмосферного воздуха приоткрывался и впускал порцию воздуха, ликвидируя разрежение в баке. При повышении уровня воды воздух из бака выводился вантузами, установленными на крыше бака. Когда Кошкин полностью открыл задвижку опорожнения, впускной клапан не справился с потоком воздуха, устремившегося в бак, в нем создалось некоторое разряжение, и бак раздавило атмосферным давлением.
Благодаря большой площади бака незначительная разность давлений оказалась губительной для него. Действительно, пусть разность давлений составила всего лишь 0,05атм. (0,05кГ/см2). (На самом деле действительная разность давления известна одному Богу.) При диаметре бака 25 м усилие на крышку составит:
0,05 10000 = 500 = 245312 кг = 245 т (!)
Со временем бак отремонтировали, а в переливные трубы всех баков приварили еще по три воздушных клапана.
Через некоторое время Кошкин благодаря неправильным действиям допустил более серьезную аварию – разрыв обеих ниток напорного коллектора канализации, отчего пострадало население города. Его разжаловали в аппаратчики.
Дело ясное, что дело тёмное.
Научись видеть очевидное (с) Лама
Не пытайтесь спорить с идиотом, иначе вам придется опуститься до его уровня, где он вас задавит своим опытом
Не понимаю Что здесь сложного!
Чек консультаций:
